Теории экономического развития и конкурентоспособность регионов
Онхотоев Андрей Андреевич
При детальном рассмотрении экономики любого региона обнаруживаются довольно сильные отличия в том, что обеспечивает конкурентный успех разным отраслям. Межрегиональное преимущество формируется в каждом временном периоде в строго определенных отраслях или в отдельных их сегментах. Например, в настоящее время Республика Саха (Якутия) имеет явное преимущество в алмазодобывающей промышленности, добыче олова, Приморский край - в рыбной промышленности, Иркутская область - в алюминиевой и целлюлозной промышленности. Развитие торговли создает специализацию по рынкам сбыта внутри отраслей и их сегментов. И, следовательно, если не протекционизм, который позволяет удерживаться на плаву некоторым компаниям, а то и целым отраслям, не имеющим преимуществ в конкуренции, разрыв между лидерами и аутсайдерами в конкурентной борьбе был бы гораздо большим.
Перед тем как выбрать стратегию для формирования экономики региона и детально изучить конкурентные её преимущества необходимо на основе анализа теории экономического развития выяснить причины регионального и национального успехов на внутренних и международных рынках. Теоретическое объяснение причин верховенства и продолжительности экономического и политического процветания является базовой составляющей при формировании стратегии как регионов-лидеров, так и следующих за ними регионов-созидателей.
Рассмотрим, как к этому подходят в разных теориях экономического развития.
Традиционные теории и теория компаративизма
Приверженцы традиционных теорий и теории компаративизма полагают, что различия в объеме накопленных материальных ценностей прежде всего определяются особенностями межрегиональной торговли (8). Известно немало попыток объяснить промышленный успех через межрегиональную торговлю. Идея сравнительных преимуществ лежит в основе классического объяснения успеха. Конкурентное преимущество имеет для экономистов особый смысл. Адаму Смиту (6) принадлежит формулировка абсолютного преимущества, согласно которой страна экспортирует товар, если издержки ниже, чем в других странах. Давид Риккардо (5) усовершенствовал эту формулировку в виде концепции сравнительного преимущества, согласно которой рыночные силы сами направят ресурсы туда, где они могут быть применены наиболее продуктивно. Для региональной торговли это означает, что регион может импортировать какой-либо товар, даже будучи в состоянии производить его самостоятельно и с малыми издержками, если другие товары он производит с еще большей эффективностью. Поэтому, абсолютное и относительное преимущества очень важны для успешного развития торговли.
Привлекательной является концепция сравнительных преимуществ на основе факторов производства. В настоящее время государство может усиливать преимущество, как в отдельных отраслях, так и в экономике страны в целом, с помощью различных форм вмешательства. Однако существует мнение, что концепция сравнительных преимуществ на основе факторов производства не объясняет структуру экспорта и импорта. Например, Республика Корея, оставшись после войны практически без капитала, тем не менее, сумела наладить экспорт продукции отраслей, требующих довольно больших капиталовложений (сталелитейной промышленности, судостроения и автомобилестроения). И наоборот: США, имея квалифицированную рабочую силу, выдающихся ученых и солидный капитал, сдает позиции на мировом рынке там, где это меньше всего можно было ожидать: в станкостроении, производстве полупроводников и сложной электронной аппаратуры. (7) Стандартная теория не учитывает масштабы экономики разных регионов и дифференциацию товаров по рынкам сбыта. Более того, она предполагает, что технология производства везде одинакова и сочетание наличных факторов в регионе жестко фиксировано.
Теория социального конфликта
Другая теория объяснения диспаритета регионов заключается в отслеживании возможной зависимости между деятельностью региональной администрации и уровнем реальной и потенциальной социальной конфликтности. Бинжамину Пауэллу принадлежит высказывание: "Если бы каждый имел идентичные политические преференции, задача формирования политики была бы несоизмеримо легче" (3). Подобным образом вопросы социальной стабильности долгое время рассматривались как важнейший фактор объяснения успеха хорошо управляемых государств. Самуэл Хантингтон в своем анализе политического развития и перемен, утверждал, что слишком быстрые социальные перемены являются первопричиной роста социальной напряженности, которая в свою очередь проводит к социальной и политической нестабильности (2). Следовательно, конфликтными и нестабильными регионами управлять значительно сложнее, чем регионами, характеризующимися относительно стабильными социальными, политическими и экономическими процессами. Более детальный анализ регионов показывает, что экономические и политические преобразования в одних протекают с большей интенсивностью и скоростью, чем в других. Это, в соответствии с теорией, неизбежно приводит к большим диспропорциям, дисбалансу социальных факторов, системы сдерживания и противовесов, и последующему высокому уровню социальной нестабильности, отрицательно влияющему на успех региональных администраций. Регионоведы могут определить зависимость между фактами внезапных и быстрых экономических и политических преобразований и фактом полного отсутствия стабильности в период начиная с 1990-х гг. годов в России. Теория социального конфликта сравнивает потенциальные причины возникновения социальной напряженности по следующим критериям: социальное разделение населения; диспаритет экономического развития внутри региона и идеологическая поляризация.
В соответствии с теорией, регионы, где региональные власти работают сравнительно более эффективно, должны отличаться по идеологическим индикаторам от регионов с менее эффективной администрацией. Непосредственно должна прослеживаться разница структур администраций регионов по критериям построения иерархии власти и одноуровневых взаимоотношений. Теория социального конфликта предписывает подобную разницу индикаторов социального конфликта между более развитыми регионами и регионами экономического неблагоприятствия. Практика показывает, что такая зависимость либо не существует, либо она очень незначительна. Более того, имеющиеся незначительные различия уровней социальной стабильности не всегда объясняются данной теорией.
Теория культурного и социо-культурного капитала
Влияние политических предпочтений и поведения населения на эффективность создания в регионе благоприятных условий может объясняться культурными и социо-структурными различиями. Основоположники "социальной культуры" Габриел Алмонд и Сидней Верба (1) утверждают, что именно развитые задатки социальной культуры, поддерживающие демократическую форму государственного устройства, определяют развитие региона и эффективность работы их администраций.
Значимость социо-культурного аргумента, изученная в работах Роберта Путнама (Making Democracy Work) требует особого внимания (4). Изучая различия уровней эффективности работы региональных администраций Италии, Путнам обнаружил существование социо-культурного феномена, определенного как "гражданское общество". Позиция Путнама уделяет большое внимание вопросам гражданского участия и социальной солидарности существующие в каждом обществе. Понятие, к которому он апеллирует, проводит отчетливую зависимость между качествами граждан общества, т.е. их "гражданские достоинства", и успехом репрезентативных политических институтов.
Путнам вводит понятие гражданского общества, отличное от традиционного. Справедливы и беспристрастны отношениями между его гражданами, высоко эффективная работа администраций и уважение правил, сформулированных администрациями. В то время как традиционные общества характеризуются высокими рисками жизни, отношениям к его гражданам как к свободным воинам, которые при необходимости могут пренебречь существующими законами. В результате, Путнам рассматривает гражданское общество как общество с эффективным правительством, которое, в свою очередь, делает своих граждан удовлетворенными личной жизнью и вселяет в них чувство персонального счастья. Теория Путнама более характеризуется как социо-структурная нежели культурная, так как она принимает во внимание более действия социальных элементов, а не только их убеждения или отношение к чему-либо. Следовательно, разумно трактовать теорию Путнама как отличную от работ Алмонда и Верба "Гражданская культура". (1).
Гражданское общество предполагает равные права его граждан, равно как их межличностное доверие. "Такое общество, - говорит Путнам, - основывается на равных горизонтальных отношениях взаимности и сотрудничества, а не на вертикальных отношениях власти и подчинения. Граждане взаимодействуют как равные, а не как "босс и подчиненные" или "правящие и зависимые". Детальный анализ позволяет наделить гражданское общество Путнама "нормами солидарности, межличностного доверия, и терпимости". Как категория гражданского общества, доверие становится более важной характеристикой гражданского общества, поскольку помогает преодолеть последствия коллективного образа ведения хозяйства, где общие интересы общества остаются неудовлетворенными по причине неизбежных причин стремления каждого члена общества отступить от норм коллективизма (4).
Путнам старается показать что солидарность, гражданское участие, кооперация и честность поразительно обуславливают высокий уровень демократического развития и производительность регионов Италии. Определяя доказательства гражданского участия в Италии еще в двенадцатом столетии, логично предположить, что традиции гражданской активности пережили объединение Италии, индустриальную революцию и фашизм. Логично и то, что и в современном мире Италии мы может предположить гражданское внимание и самосознание. Тем не менее, регионы с менее высоким уровнем гражданского самосознания никогда ранее не практиковали поведение гражданской кооперации или были вовлечены в гражданские дела общества, что означает отсутствие равенства, стабильности и доверия. Доказательства недостатка доверия в некоторых региональных общностях свидетельствует об отсутствии или слабом накоплении "социального капитала", т.е. комбинации социальных особенностей (доверие, гражданское участие, сетевые институты), которые в современном обществе рассматриваются одними из основных признаков успешного экономического развития. Которые, в свою очередь, могут увеличить способности региона преодолеть дилеммы коллективизма и воодушевить региональные администрации на дальнейшее развитие.
Принимая во внимание важность, которую Путнам придает вопросам накопления социального капитала и гражданского общества, как в становлении демократических процессов в странах с переходной экономикой, так и их шлифовки в странах с развитой экономикой, развитие и функции репрезентативных региональных администраций в Российских провинциях могут, в конечном счете, быть обманчивым и неудачным. Даже если бы всех другие характеристики гражданского общества в той или иной степени существовали бы в российских провинциях, вопрос "можно ли считать российское общество гражданским?" оставался бы не решенным.
Литература
Almond G., Verba, S. The civic culture: Political attitudes and democracy in Five Nations. -Newbury Park: Sage Publications, 1989.
Huntington, S., Political Order in Changing Societies. - New Haven: Yale university press, 1968.
Powell, B. Contemporary Democracies: participation, Stability and Violence. - Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1982.
Putnam, R. Making Democracy Work: Civic traditions in modern Italy. - Princeton: Princeton University Press, 1993.
Ricardo, D. The principles of political economy and taxation. - London, 1992.
Smith, Adam. An inquiry into the nature and courses of the wealth of nations. - New York: The Modern Library, 1937.
Зубок, В.. Лес за деревьями: США, Япония, ФРГ. -. M: Знание, 1993.
Копилов, Князев, Ретунски. Города нашей страны: Тюмень. - Свердловск: Средне-уральское книжное издательство, 1986.